Как перевезти шедевр

«кракелюр» — сеть мелких трещинок на живописной поверхности картин

Объем символического капитала крупнейших международных институций вроде нью-йоркского Музея современного искусства (МоМА) очень велик за счет репутации, бюджета и крупного собрания, а вот для маленьких галерей с одной звездной работой единственная возможность подняться выше в рейтинге — это ловко вести переговоры.

Кроме того, знание, что необходимо перевезти предмет неизмеримого культурного значения, только добавляет процессу напряжения.

В 1963 году, когда «Мону Лизу» отправили в США, ее везли в контейнере, который должен был остаться на поверхности воды, если бы лайнер, везший картину через Атлантический океан, пошел ко дну.

У каждого музея есть свой цвет, благодаря этому определить, откуда ящик, проще. Например, у Метрополитен-музея кофры глубокого синего цвета.

Мода на гастролирующие выставки-блокбастеры, которую в 1978 году один нью-йоркский архитектурный критик назвал «превращение музея в цирк, балаган или один большой кассовый аппарат», продолжала расти в последующие десятилетия, в том числе под влиянием финансовых факторов: бюджеты урезали, и музеи отчаянно нуждались в доходах с собственных собраний.

Успех гастролей «Моны Лизы» был так велик, что запустил целую череду «вооруженных и опасных музейных обменов уникальными, никогда не выезжавшими за пределы страны хранения шедеврами», как описал эту ситуацию один из наблюдателей. В 1964 году мраморную скульптуру Пьета (1499) Микеланджело привезли из римского Собора святого Петра в Нью-Йоркский парк Флашинг-Медоус, где в 1964-1965 годах проходила Всемирная выставка. От посетителей скульптуру отделяла толстая стеклянная перегородка, а посмотреть на нее можно было только с движущейся дорожки.

В этой ситуации есть еще одна парадоксальная сторона: в эпоху цифровой воспроизводимости мы готовы на все, чтобы ощутить ту самую «ауру» настоящего произведения искусства и хоть раз в жизни увидеть настоящие полотна Сезанна вживую на одной стене, как их некогда видел сам художник.

«Ты в каком-то смысле видишь изнанку волшебства, — ответил он. — Ты получаешь доступ к закулисью, видишь, как собираются предметы. Ты держишь в руках Сезанна или Пикассо, видишь какие-то наброски или швы на холсте». Он тихо засмеялся: «В этом, знаете, есть какая-то особая близость».

В идеале произведение искусства перевозят с подробной инструкцией, где описан пошаговый процесс сборки, — похоже на улучшенную версию инструкции к мебели из ИКЕА (как правило, эти инструкции печатают, но все чаще встречаются и видеоверсии). Но нередко монтировщикам приходится импровизировать, и всякий, кто хоть раз собирал мебель из ИКЕА, меня поймет. Если художник жив и к нему можно обратиться за консультацией — прекрасно.