Смаджа Клод

заметим, однако, что в наше время источником актуальных неврозов считается переживание нехватки, дефицитарности.

На основании наших психосоматических наблюдений мы можем с полным правом продолжить регредиентную траекторию либидо, доходя до органов и соматических функций. Следствием процесса соматической регрессии является наложение анормального количества либидо на определенные органы, неизбежно ведущее к физиологической дисфункции.

В заключение необходимо отметить, что процесс соматизации через соматическую регрессию направлен на сохранение либидо. Это утверждение крайне важно, поскольку оно позволяет понять, что соматизации, возникающие в результате такого психического движения, обычно протекают мягко, не очень заметно и типично для всех людей.

Б) Психосоматическое разъединение влечений

Здесь мы находимся в совсем другой клинической атмосфере. Если у первой категории пациентов господствовало напряжение и возбуждение, то здесь преобладает психическое спокойствие. Пациент, которого мы рассматриваем, развивается, строя свою оператуарную жизнь. Он не чувствует себя подавленным, но он уже лишен своей индивидуальности, он живет в мире конформизма и делает то, что должен делать. Его мышление конкретно и пригвождено к границам настоящего. Его речь лишена аффективного воодушевления и фантазмов, которые обычно поддерживают мышление. Отношения, которые он устанавливает с психоаналитиком, носят функциональный характер по образцу классических медицинских отношений. В общем неспособный к спонтанным ассоциациям или к интроспекции, он ищет у своего собеседника-аналитика советов. Его мировоззрение таково, что он не может предполагать, что другой может чем-то отличаться от него самого. Короче говоря, его психическое состояние формируется в процессе медленного стирания психических производных, образующих своеобразие индивида. Во время этой эволюции развивается соматическое заболевание. У такого пациента при наступлении травматического события вместо и взамен психической драматизации сразу же отмечаются перемены в его соматическом состоянии.

Эссенциальная депрессия, в основе которой нет фантазма виновности, нет самообвинения, развивается из-за длительной и глубокой утраты либидо как объектного, так и нарциссического. Эта либидинальная потеря вызвана ранними нарциссическими ранами или/и их повторением на протяжении жизни субъекта.

что качество ментализации, то есть психической проработки, поддержанной либидинальными инвестициями, является лучшей защитой от смертоносных эффектов соматизации.

Отсюда становится понятно, как именно изъятие либидо материнского объекта будет влиять на зарождающееся психосоматическое единство маленького ребенка: во время этого периода любая объектная потеря равносильна потере себя, другими словами – нарциссической потере.

Именно поэтому для психосоматического психоаналитика тайна меняет свой знак и становится признаком психической неболи. Психосоматики сталкиваются с явлением слишком малого количества психического выражения.

Нагрузка, вызванная аффектами и волнениями, отмечали авторы «Психосоматического исследования» в 1963 году, плохо выраженная и мало или плохо проработанная с помощью психических средств, похоже, быстро выбирает соматический путь.

Следует хорошо уяснить тот факт, что данный императив конформности является определенным требованием к Я. Я должно стереть любой индивидуальный симптом и любое аффективное выражение. Таким образом, этот императив противостоит всему тому, что окрашивает и формирует индивидуальное своеобразие и, в конце концов, заменяет порядок индивидуального порядком коллективного.

Отсутствие внутренних объектов, которые можно было бы использовать, присоединяется тут к отсутствию возможностей отношений с внешними объектами. Это двойное отсутствие, предполагающее разрыв ментального функционирования, оправдывает название „депрессии без объектов“, которое мы охотно даем эссенциальной депрессии. Итак, эссенциальная депрессия отсылает нас, таким образом, не только к очень ранним феноменам, но также и к трудностям существования этих индивидов на первых годах жизни»