Велзи

Омеге смешно от этой мысли и он давится горькой улыбкой. Если ты один — бояться нечего. Страшно, когда вокруг толпа, безжалостная в своем равнодушии. Именно она приносит настоящие страдания, а не вымышленные чудовища из детских страшилок, что якобы прячутся в темноте.

Омеге смешно от этой мысли и он давится горькой улыбкой. Если ты один — бояться нечего. Страшно, когда вокруг толпа, безжалостная в своем равнодушии. Именно она приносит настоящие страдания, а не вымышленные чудовища из детских страшилок, что якобы прячутся в темноте.

Тьма для омеги привычна и безопасна. Тьма приносит с собой и щедро делится отдыхом и покоем. Тьма давно стала омеге верным другом, не раз выручавшим из беды.

— Видимся мы очень даже регулярно, учитывая, что твой бывший после каждой течки истерил, что чувствует себя беременным, и ты тащил его ко мне на приём, чтобы убедиться, что это не так. Я не знаю, что случилось на этот раз, Чонгук, но сразу предупреждаю: криминальный аборт в домашних условиях я никому делать не буду

Вот что меня всегда удивляет — так это лицемерие со стороны всех альф. Как только речь заходит о здоровье их омег, все сразу же делают такие невинно-испуганные лица, а сами при каждом удобном случае норовят залезть своим членом в это же самое место. И ничего вас уже не смущает! Бери себя в руки и пошли. Сейчас ты, прежде всего, врач, а потом уже муж, альфа и хрен знает кто ещё.

— Вообще-то, я психотерапевт, — стонет Чонгук, но покорно идёт в спальню.

Омега достает из нагрудного кармана рубашки авторучку и с торжественным лицом прикладывает её к плечу альфы.

— Посвящаю тебя в свои ассистенты.

Омегу насильно вырывают из привычной жизни, и неважно плохая она была, или хорошая — это была его жизнь, а теперь уже нет, словно его прежнего и не существовало никогда. Всё, что есть у омеги — это чужая квартира, новообретённый альфа и полная неопределенность в будущем. Теперь всё решает истинный, а омега становится лишь приложением к нему. Ах да, совсем забыл — ещё есть инстинктивное желание подчиняться своему истинному, что тоже мало удовольствия приносит. И вот омега в незнакомом месте, а рядом с ним альфа, которого впервые в жизни видит и которому он принадлежит просто по факту своего рождения.

Юнги…

— Иди нахер.

— Я хочу поговорить с тобой.

— «Нахер» — это как минимум за дверью.

— Да, но зато их платишь ты. Между прочим, из нашего общего кармана.

— Напомни мне, пожалуйста, с каких это пор мои доходы стали СЕМЕЙНЫМ бюджетом? Кажется, я упустил этот момент.

— С тех самых, судьба моя, когда ты отправил чертовы заявки на заключение брака

И что я должен об этом подумать?

Он задаёт этот вопрос сам себе и вздрагивает от неожиданности, услышав позади себя голос.

— А хули тут думать, — отвечает ему подошедший со спины Юнги, привлеченный громким спором и с наслаждением выслушавший окончание разговора. — Это — семейное счастье!

окончательно теряя терпение, несильно шлепает по заднице.

— Судьба моя, — Юнги потирает рукой пострадавшую часть тела и пытается выскользнуть из крепких рук, но альфа сильнее, — я не сторонник БДСМ развлечений, но если ты настаиваешь — чур я доминант.

Хосок кладет руку на талию омеги, подтягивая его поближе, и, склоняет голову, вроде как для целомудренного поцелуя в щёку, но сам шипит Мину в ухо:

— А почему бы тебе было не надеть что-то из того, что ты купил, когда расшвыривал мои деньги?

Юнги немного отклоняется назад и, делая вид, что заботливо поправляет галстук своему мужу, так же тихо отвечает, с любовью и нежностью глядя в глаза:

— Да потому что мне от тебя, скотины жадной, ничего не нужно.

— Удивительно наблюдать неподдельную обиду у человека, которому предложили пообедать в ресторане, а он почему-то решил, что ему дали право обналичивать мои счета.

— Ещё удивительнее, когда человек дает полное право распоряжаться своими деньгами, а потом круглосуточно ебёт за это мозги.