Александр Бранский

На здоровье я не жаловался (разве что голова побаливала с похмелья). Мне еще не стукнуло тридцати, и денежные дела у меня были в порядке. За мной никто не гнался: ни разгневанные мужья, ни полиция, ни судебные исполнители — словом, мне ни перед кем ни в чем не нужно было оправдываться. Но в сердце у меня все равно была зима, и я искал Дверь в Лето. И не потому, что я так уж жалел себя. В конце концов больше трех миллиардов человек на планете находились в худшем положении. Но тем не менее Дверь в Лето искал я один

Каждое живое существо на Земле стремится найти Дверь в Лето. Где тепло, нет холода, нет войны, ненависти, обиды. Где тебя не предаст друг, не обманет невеста.

неудержимое желание быть независимым, не отдавать и не выполнять приказов и не подчиняться предписываемым распорядкам.

Честно говоря, к детям я особой нежности не питаю. По-моему, большинство детей — маленькие дикари, и, только став взрослыми, они научатся вести себя. Впрочем, далеко не все из них будут при этом цивилизованными людьми.

Но далек ли тот день, когда она сделает кого-нибудь другого своим послушным орудием и станет обманывать тебя? Произойдет ли это через неделю? Через месяц? Или она выдержит целый год? Но все равно без этого прожить она не сможет и... вернется к своей блевотине, как собака...

Лучше взять тупую иглу и вытатуировать ей по всему телу: «Насквозь лжива и безнравственна».

брать взаймы — все равно что плыть с камнем на шее.

Я давно уже понял, что пытаться отомстить — ребячество.

черт возьми, независимо от того, сколько бы ты ни обижался, людям все равно надо верить. Иначе уподобишься отшельнику в пещере, который и во сне начеку. Опасности все равно никогда не избежать: жить и то смертельно опасно... Даже фатально. В конце жизни.

Она ведь всегда говорит, что без невинной лжи людям было бы трудно выносить друг друга. Но она добавляет при этом, что враньем тоже надо уметь правильно пользоваться.