С. Жужунава

Мору казалось, что почерк Смерти должен быть либо готическим, либо корявым, похожим на самодельные надписи на надгробных камнях. На самом же деле Смерть, прежде чем выбрать себе почерк, изучил от корки до корки классический труд по графологии. И усвоенное им написание характеризовало хозяина почерка как человека уравновешенного и хорошо приспособленного к реальности.

Мор – пусть утомленный ездой и недосыпанием – излучает некое внутреннее сияние и (что странным образом не гармонировало с его неизменившимися физическими размерами) стал чем-то большим, чем эта жизнь

Кувыркс давно заприметил его – этот милый добрый старичок настолько неумело обращался с ножом, что половине жертв просто надоедало дожидаться и они сматывались. В последний раз, когда жрец должен был зарезать на алтаре козу, та успела принести двойню. К этому времени жрец сосредоточился, но было поздно, поскольку на сцену вышла извечная отвага материнства. Коза кинулась преследовать жрецов и гнала их как класс, пока полностью не очистила от них храм.

Альберт посмотрел в ослепительно-синие бездны глаз, и его голос окончательно лишился своих вызывающих интонаций, – читала она, – поскольку он увидел не просто Смерть, а Смерть, приправленную всеми человеческими качествами в виде мстительности, жестокости и мерзости

Скользя над поверхностью пола, наконечник посоха оставлял сияющий след октарина, восьмого цвета спектра, цвета магии, пигмента воображения.
Обозначив на окружности восемь точек, Альберт соединил их, образовав октограмму. Комната начала наполняться низким пульсирующим звуком.
Альберто Малих шагнул в центр октограммы и вознес посох над головой. Он чувствовал, как магический посох просыпается, ощущал покалывание медленно воскресающей силы. Так, неторопливо и осмотрительно, встает пробудившийся от сна тигр. Всколыхнулись и ветром пронеслись по опутанным паутиной чердакам памяти Альберто старые воспоминания о могуществе и волшебстве. Впервые за много веков он ощущал себя живым

В дополнение к этим особенностям своим телом он управлял лишь чисто условно. Да и как можно управлять штуковиной, состоящей из одних колен?

Знаешь, с сердцем-то у него все в порядке, – тщательно подбирая слова, произнес Лезек.
– Ага. Неполадки со всем остальным.

Бабушка, на беду, научила его читать. Я так считаю, мозги его от этого малость перегреваются.

Трагические герои вечно стенают, когда боги проявляют к ним интерес. Однако круче всех приходится как раз тем, кого боги игнорируют.

Что же касается официальных воров, то в Овцепикских горах они были редкостью. Местные жители были недостаточно богаты, чтобы позволить себе подобную роскошь.