Андрей Аньев

Добившись признания, Сергей завоевал свободу жить, как ему нравится. Но он хотел, чтобы ему нравилось, как он живет.

В Нью-Йорке он поселился на такой далекой окраине, что с друзьями выпивал по телефону. О

Талант, настаивал Довлатов, фрукт гораздо более экзотический, чем порядочность.

Как заметил однажды Достоевский, писатель — это не корова, пощипывающая травку на лугу, а тигр, который поглощает и траву, и корову.

молодости Сергей Довлатов извлек из навалившегося на него горького жизненного опыта замечательную сентенцию: «К страху привыкают лишь трусы». Не странно ли, что упомянутый сейчас рассказ о мальчике он завершил фразой, этот постулат, по видимости, опровергающей: «Привычный страх охватил его».

Говорят, что полностью от акцента избавиться можно только в тюрьме. Тем, кто не сидел, хуже.

Про свое положение в Америке Сергей писал с той прямотой, в которой безнадежность становится смирением: «Я — этнический писатель, живущий за 4000 километров от своей аудитории».

«Люди делятся по самым различным признакам. Что не мешает им оставаться людьми. Неделимо только стадо баранов…»

Благородство здесь так же обычно, как нездоровый цвет лица, долги и вечная самоирония.

Нет, не забавные байки он сочинял, а именно воплощал недовоплощенное.