Вольфганг Хольбайн

— Потому что такова наша природа. Ловить то, что убегает от нас, требовать то, в чем нам отказывают, —

Все, что пребывает слишком долго, падет, — заявила Видящая. — Будь то дерево, дом, человек или империя. Природа требует обновления, нового цикла.

Лишь две вещи боги сделали простыми — любовь к мужчине и обман, — объявила Видящая. — Если ты не способна на одно, то другое сможешь точно.

— Истинная власть не дается просто так. Мы должны сами добиться ее.

Если можно извлечь какой-то урок из всех смертей этого столетия, то он будет таков: не кровь делает нас героями или трусами. Нет ни власти, ни долга. Научи Финну благородству сердца, силе и справедливости, тогда она будет в большей степени дочерью Зигфинна, чем Кальдера.

Уменьшить страдания этого времени не менее важно, чем сделать мир таким, каким он был раньше. А я позволял себе не торопиться.

— Никогда не поздно встретить свою судьбу.

Кальдер сидел на троне, заставляя правителей ждать. В какой-то момент рядом с ним возникла Эльза.

— Они ждут.

— Так и должно быть, — заявил Кальдер. — Так они научатся уважать меня.

Эльза погладила его по голове, словно ребенка.

— Тебе не нужно их уважение. Тебе нужен их страх или их жадность. И то и другое принесет тебе верность, которая важнее любого уважения.

— Так и есть. Решения будут твоими, как и вина, которая придет вместе с ними.

— Не стоит думать о судьбе, — раздался чей-то голос, и рядом с Зигфинном появился Регин. — Вы, люди, всегда думаете только о судьбе. — Он вздохнул.

— Ты хочешь меня отговорить?

— Во имя богов, нет! — Регин поднял руки. — Но когда вы начинаете говорить о судьбе, то всегда имеете в виду неизбежность. Как будто вопрос о том, победишь ли ты Хургана, уже давно решен.

— А разве нет?

Регин устало сплюнул на землю.

— Я же рассказывал тебе об игре, Зигфинн. Нам, нибелунгам, нравится нарушать правила, но люди могут вообще отказаться от игры. Никто не может заставить тебя вступить в бой с Хурганом.

— Мир? — возмутился Хаген. — Тут никогда не было мира! Мир — это время между двумя войнами, необходимое для того, чтобы собраться с силами. Мир гниет, как хлеб во влажном погребе, а война вечна!