Владимир Набоков

Последний русский роман Набокова использует прием «книга в книге», к которому я испытываю большую слабость. Прозу сменяют стихи, первое лицо сменяется третьим, или все было с точностью наоборот? Чем больше читаю его, тем больше нахожу прозу автора автобиографичной, как сказал сам герой «Я это всё так перетасую, перекручу, смешаю, разжую, отрыгну… таких своих специй добавлю, так пропитаю собой, что от автобиографии останется только пыль, — но такая пыль, конечно, из которой делается самое оранжевое небо».

Читая после аналитику, я, как обычно у меня бывает с Набоковым, о•уела от количества смыслов. Оказывается, Яшенькин любовный треугольник - аллюзия на тройственные союзы предвоенной Европы; и да, я заметила, что у героев нет ключей от квартиры, но я еще во время чтения придумала 100500 способ попасть в квартиру, а не должна была этого делать.

Анализ так глубок, что сегодня, пожалуй, только рэпер Фараон с такой детальностью сам декодит свои тексты.