Катерина Гордеева

что самоубийство становится единственным выходом для человека, у которого «страх перед жизнью становится сильнее страха перед смертью».

Мы никогда не сможем узнать задним числом, что случилось, почему не сработал инстинкт самосохранения и человек не смог спастись. Не смог? Не захотел? Не хватило сил или воли к жизни?

«Истинные самоубийцы» редко оказываются на приеме у психолога или психотерапевта

Любой совершивший суицидальную попытку входит в группу риска суицида в будущем

В норме эта история малых дел переходит в гражданскую активность, развиваясь снизу вверх: сначала люди переводят бабушек, потом задалбываются их переводить и спрашивают: а светофор где? И идут — сперва безо всяких плохих мыслей — к власти с вопросом: вы знаете, у нас тут бабушки идут и идут через дорогу, можно нам светофор? А те уже начинают пальцы кидать: не ваше дело! Или врать. В этом месте у граждан появляется справедливый вопрос: а какого хрена?

Я сейчас часто думаю о том, что произошло, когда в Перестройку открыли архивы. Люди радостно их бросились читать? Нет. Они в ужасе отшатнулись. Слишком много страшной правды, перечеркивающей то, во что ты верил, по сути – твою жизнь.

Когда мы угодили со всей съемочной группой картины “Лунный папа” в войну в Таджикистане, знаешь, что мне сказали в российском посольстве? “Вы сами приехали в Таджикистан, по своей воле?” Я ответила: “Да”. – “Ну вот сами и выбирайтесь”. Но на нашей картине работал “хлопушкой” – это человек, который объявляет дубли, – мальчик из Швейцарии. Ради него одного его родная страна Швейцария выслала в зону боевых действий машину Красного Креста, в которую мы, в итоге, залезли всей съемочной группой.

В какой-то момент больница для всех нас стала чем-то вроде главного мира, в который мчишься отовсюду, не зная усталости. Там была – жизнь. Вот действительно жизнь. И она была важнее всего остального.

Параллельно отпадали многие внешние связи, потому что то, что видишь и переживаешь в больнице, ты потом пытаешься рассказать людям на вечеринке, коллегам, знакомым и не очень… Всем и каждому. Но вдруг оказывается, что они не хотят, не готовы это услышать.

Магнитский умер от сердечной недостаточности и Путина, и начальника тюрьмы, и…”

Может быть, мы читали эти книги и влюблялись в их героев для того, чтобы знать, как себя ведут в сложных ситуациях. И не поддаваться никаким провокациям: не предавать никого и прежде всего себя.