Виктор Пелевин

Дубины. Хоть бы слушали внимательно. Я же не говорил, что не надо бороться с властью. Или что надо. Борешься – борись на здоровье. Но если ты хочешь быть при этом счастлив и свободен, не думай, будто этой борьбой занимаешься ты. Борьба происходит, потому что мир так прокачал тебе голову, но это не твоя борьба и не твоя голова. Это мир трется сам о себя. Волосы бога трутся о его ногти

«Главный секрет Астерия в том, что он совершенно не нужен. Он страж, который неподкупно сторожит то, что он создал сам, от того, что он сам создал. Несмотря на суровость его облика и величие его вахты, все им создаваемое, да и он тоже — чистое излишество, игра ума, фальшивый золотой завиток на краю пустоты. Поэтому, когда внутри этого ничего в богато отделанной раме вдруг начинает властно заявлять о себе грозная необходимость или начинается непримиримый бой за торжество истинных ценностей, возникает зрелище, от которого можно обхохотаться до слез, потому что истина в том, что все это совершенно ни к чему с начала и до конца...»

И наши потом отомстили — ядерный удар до горизонта, Низу Крит спасли, а главных медуз поймали — и в Москву. Я еще читал и думал: как же люди в наших посольствах за рубежом работают! Хорошая книга.

авторство — вещь сомнительная, и все, что требуется от того, кто взял в руки перо и склонился над листом бумаги, так это выстроить множество разбросанных по душе замочных скважин в одну линию, так, чтобы сквозь них на бумагу вдруг упал солнечный луч.

Скажи-ка мне, где эта манда живет?

– В моем сознании.

– А сознание твое где?

– Вот здесь, – сказал я, постучав себя по голове.

– А голова твоя где?

– На плечах.

– А плечи где?

– В комнате.

– А где комната?

– В доме.

– А дом?

– В России.

– А Россия где?

– В беде, Василий Иванович.

P.S. Все дело в том, что мы постоянно отправляемся в путешествие, которое закончилось за секунду до того, как мы успели выехать.

Чай он всегда пил с легким отвращением, словно целовался с женщиной, которую уже давно не любит, но не хочет обидеть невниманием

в сущности, никакого счастья нет, есть только сознание счастья

Сперва прочувствованно, со слезой исполнили «Из этой жопы хуй уедешь». А когда запели «Ебал я родину такую», взяли такое «ля», что Грыму, пытавшемуся делать уроки на втором этаже, пришлось заткнуть уши затычками из пенопластика.

Первую половину жизни глобальные урки борются друг с другом за право уехать из Уркаины в Лондон, а вторую половину – сидят в Лондоне и смотрят телевидение Уркаины.