Евгений Куприн

«Тайпан» по-китайски означало «верховный повелитель». В торговой компании, в армии, на флоте или у целого народа есть только один такой человек — тот, кто держит в своих руках всю реальную власть.

Гордоном. Спасибо.

— Я... хотел увидеть его сегодня. Вместе с тобой

— Вот тебе и что! Почему, ты думаешь, твой сын стал теперь совсем глупый, как безумный? Потому что ему фантастически сильно хочется затащить ее на постель. — Струан рывком сел на кровати, и она торопливо проговорила, повысив голос: — Нет, не надо сейчас спорить, клянусь Богом! Сейчас ты слушай, а потом и я буду тебя почитательно слушать. Вот почему он и делается безумно больной — бедный мальчик лежит всю ночь холодный, измученный, никого не покрывший. Это правда. Почему ты не говоришь это открыто, хейа? Я говоришь это открыто. Он весь горит как в огне. Почему и слушает, высунув язык, всю сумасшедшую болтовню Горта. Будь я на его месте, то делала бы то же самое, потому что всякий брат имеет власть над сестрой! Но ты отдай сыну Кулуму его девушку, и тогда будет твой Кулум проводить час за растреклятым часом, выслушивая брата Горта? Нет, клянусь Богом! Он станет каждую минуту проводить в ее постели, тиская ее грудь, фантастически изнуряя себя и делая малышей. И он возненавидит любого, кто попробует его отвлекать от этих занятий, — тебя, Брока или Горта. — Она нежно посмотрела на него. — Нет?

— Ты забыла одну истину, Сара. Все твое озлобление происходит от мысли, что ты выбрала не того из двух братьев. И ты превратила жизнь Робба в ад по этой причине. — Струан распахнул дверь и вышел.

Клянусь богами, она почти стоит той тысячи таэлей, которую я за нее заплатил! Сегодня мы будем любить друг друга десять раз десятью разными способами.

Как же еще человек может управлять йоссом? Если ты улыбаешься, проигрывая, тогда ты выиграешь в жизни.

Квэнс вспрыгнул на кровать и, взяв в руки огромную палку, трижды сильно стукнул ею в пол. — Заказываю завтрак, — пояснил он. — Хочешь присоединиться? Ну а теперь расскажи мне все новости.

— Ты завтракаешь в девять часов вечера?

— Видишь ли, мой милый, когда живешь в борделе, поневоле все начинаешь делать, как шлюха!

Дирк выглядел как бог, даже когда лежал среди отбросов. Ах, Дирк, у тебя всегда было лицо бога и сила бога — в бдении ли, во сне ли. Да, и даже в смерти, готов поклясться. Лицо. Вот чего у тебя было никогда не отнять

Он так уродлив, что кажется почти красавчиком.

Жизнь – лишь бесконечная череда проблем