Ататюрк: особое предназначение

И даже голос у него был под стать внешности: неприятный и скрипучий, словно он не говорил, а открывал и закрывал несмазанную и плохо подогнанную дверь.

Есть два пути общения с родственниками, — говорил он, — либо вы полностью подчиняетесь им, либо не обращаете на них внимания. Я не хотел ни слушать мать, ни тем более ссориться с нею, дабы лишний раз не расстраивать ее. А потому и предпочитал проводить дома как можно меньше времени…

Пусть придут, соберутся все силы, любые превратности рока, низкой шлюхой я буду, если нацию брошу и с пути ее вспять возвращусь…

Режим зулюма обернулся для империи взрывом реакции, фактической отменой всех завоеванных ранее прав и гарантий личности, разгулом беззакония и произвола, взяточничества и казнокрадства, доносов и арестов.

И процветал тот, кто умел крикнуть громче всех во время штурма вражеской крепости, ударить сильнее саблей, растопать наибольшее количество врагов, растолкать локтями всех вокруг, лезть напролом без стыда и совести, лишь бы только во славу Аллаха и на пользу и услужение султану.

Нацию, побеждающую только мечом, — скажет через несколько десятков лет только что родившийся ребенок, — в конце концов, изгоняют с занятых ею территорий, подвергают уничтожению, она становится несчастной и жалкой. Нищета и бедствия такой нации столь огромны и ужасны, что даже в собственной стране она может оказаться в безнадежном и рабском положении. Поэтому настоящие завоевания совершаются не мечом, а сохой. Соха — вот то орудие, которое дает нациям возможность обосноваться, закрепиться на родной земле. Соха — это не меч. Чем больше ею действуют, тем сильней становится нация. Рука, действующая мечом, быстро устает, а рука, действующая сохой, делается с течением времени все больше и больше хозяином земли. Меч и соха — это два фатиха-завоевателя, и первого из них всегда побеждал второй. Это подтверждается всеми событиями истории, всеми наблюдениями и жизненными примерами…

Устраивать всех может только нечто серое

Ататюрк предупредил сползание Турции к тоталитарному партийному правлению, и, к великому счастью для страны, хозяином Турции осталось государство.
В противном случае им грозило правление людей уровня Брежнева, Горбачева, или Черненко со всеми вытекающими отсюда катастрофическими последствиями.

К середине 30-х годов проводимые Ататюрком реформы были закончены.
Ему было больше нечего и некого бояться, и он разрешил шестнадцати независимым кандидатам принять участие в состоявшихся в феврале 1935 года выборах.

Хорошо познав на своем богатом опыте, что такое война, Кемаль стремился превратить свою страну в самый мирный уголок на в высшей степени взрывоопасном Востоке.