Далекое эхо

— Я свободная журналистка, так что у меня гибкий распорядок дня. Хотите выпить? Есть пиво, виски, вино.— Лучше бы кофе.— Кофе у нас кончился. Выпьете чаю?«Не слишком гостеприимно», — подумал Алекс.

— Божий суд не снимает с нас обязанности действовать в рамках морали

Всякое насилие ему претило. Это был чужой язык, грамматику и словарь которого он так и не сумел осилить.

Математика для Верда была не жалким суммированием цифр. Это была красота графики квадратного уравнения, элегантность исчисления, таинственный язык алгебры. Если бы не друзья, он чувствовал бы себя каким-то умственным уродом. А так… они предоставили ему возможность спокойно выпускать пар, шанс расправить крылья, не ломая и не сжигая их.

Он всегда любил кладбища на рассвете.

Он всегда знал, что это открытие — лишь отправная точка.

Разделяя позицию нетерпимости, вы молчаливо соглашаетесь с экстремистами. Для того чтобы зло торжествовало, вспомнилось Алексу, достаточно лишь, чтобы хорошие люди не вмешивались.

А что, парни дарят кричащую дребедень?
— Боюсь, что так, сэр. Колючие торчащие кружева. Нейлон, от которого становишься мокрой через минуту. То, что нравится на женщинах мужчинам, а не то, что они выбрали бы себе сами.

Конечно, он жил теперь в цивилизованной стране. Фашисты никогда не придут здесь к власти. В этом ни у кого не было сомнений. Но ведь и Германия была цивилизованной. Никто не предскажет, что может произойти в стране, если число обездоленных достигнет критической массы. Любой, кто пообещает спасение, обретет последователей.

Линн, никогда не езди в Тихуану, если у тебя не железобетонный желудок. Там худшая кухня в мире, но что всего хуже — это несварение души, которое получаешь от смеси экстравагантного американского богатства с жуткой мексиканской нищетой.