Пока ты веришь

Если вкладывать в дело всю душу, не рискуешь ли однажды стать лишь пустой скорлупой?

Она всей грудью ощущала это сладкое, щемящее чувство, зарождавшееся где-то в области диафрагмы. Словно что-то внутри растягивалось и сжималось, распространяя волны выше, вынуждая сердце пропустить один удар, разливая тепло по плечам, затем по лицу и рукам, пока не начинало покалывать кончики пальцев. Лиэ казалось, что нечто, подобно незримой плети лианы, пробивается из ее тела, простираясь в поисках опоры, которой и являлся Токен. Это нечто росло все дальше и дальше, продолжая поиски на ощупь и находя лишь пустоту — Токен не желал помочь этому растению выжить, не позволял обвиться вокруг своего тела и своего сердца, пресекая все попытки своей холодной вежливой улыбкой

ему вдруг отчетливо представилось, как нежно-голубое небо льнет к морской глади, впитывая свежесть и влагу, наливаясь насыщенной глубиной цвета. Они сливаются в одно целое — море и небо — и граница между ними не различима больше. «Горизонт — это грань между жизнью и смертью, между этим миром и другим», — подумалось Токену.

Я был готов весь мир положить к твоим ногам. Я никого не видел вокруг. Ты растоптала все. Своими руками, вот этими тонкими пальчиками, ты постепенно уничтожала мою любовь, мою веру, а потом и меня самого. И все равно я шел за тобой, я пытался помочь тебе до последнего.

Сначала она почувствовала его запах и услышала сердитый голос, потом смогла разглядеть в темноте. Пахло солью, водорослями, рыбой и мокрой галькой, а грохот волн оставался единственным звуком, когда все остальные затихли до утра. Луна, наполовину скрытая тучами, кое-где серебрила его лицо. Россыпь звездной пыли отражалась в темных водах, смешиваясь с белеющими в ночи барашками волн. Море.

— Я люблю тебя, — сонно прошептал Токен, — и ненавижу в то же время. Что мне с этим делать?
— Непостоянство, достойное моря, — засмеялась Тхор.

Почему у Тхор нет храма?
— Попробуй, запри море в четырех стенах, — улыбнулся Афис. — Тхор есть стихия, она везде и всюду, в тебе и вокруг тебя. Она в капле росы и в улыбке ребенка. Как можно ограничить нечто столь прекрасное каменными глыбами?

Пальцы пробежались по гладкому, полностью очищенному от коры стволу дерева. Кремово-белая плоть с желтоватым оттенком, казалось, была пропитана солнцем насквозь и охотно отдавала свое ласковое тепло. Ровную текстуру прорезал изящный, едва заметный серебристый рисунок. Дасара охватил знакомый трепет, почти физическое возбуждение. Опустившись на колени, он вознес краткую молитву безымянным лесным богам, благодаря их за милость и прося прощения за то, что отнял жизнь у этого величественного исполина. Пальцы крепко сжались вокруг рукояти топора, и Дасар бережно, но уверенно нанес первый удар, ощущая себя влюбленным, впервые касающимся своей невинной избранницы.

Я настолько реальна, насколько ты в это веришь. И буду таковой оставаться, пока ты веришь.