Ветки. Путеводитель по Санкт-Петербургу

Сложно сказать, почему в 90-х вся надёжность куда-то пропала. Сложно ответить на вопрос, почему в это время пассажиры, проезжавшие злополучный участок красной ветки, вынуждены были рисковать своей жизнью, глядя, как по стёклам вагона с наружной стороны стекает грязная вода.
Сначала перегон стали закрывать на выходные — выбраться в город с Гражданки в эти дни стало сложно. Разве что наземным транспортом с пересадками в самых неожиданных и доселе невиданных местах — раньше эти места горожане пролетали под землёй по грохочущему темнотой тоннелю.
А потом 2 декабря 1995 года по радио сообщили, что тоннель закрыли на неопределённый период. Мне, по большому счёту, от этого было не особо дискомфортно, но моей матери нужно было каждый день ездить на работу на другой конец города.

Гостиный двор» стал первой станцией Ленинградского метрополитена, где установили не три, а целых четыре эскалатора — уже в то время, когда её открывали, было понятно, что пассажиров здесь будет много.

трелка Васильевского острова помпезна донельзя: здание Биржи, Ростральные колонны, величественная Нева. Сюда ездят практически все свадебные кортежи. Кто-то просто пофотографироваться, кто-то разбить бокал об огромное, выполненное в виде шара каменное украшение спуска к Неве, кто-то выпустить голубей. На голубях здесь делают, как я подозреваю, огромные деньги!

ничего не напоминает о тех страшных днях. Здесь тихо и как-то даже уютно. Уют добавляет брусчатка, которую тут так и не сменил и, наверное, никогда уже не сменит асфальт: в моём городе любят хранить старину, и брусчатка на Репина отличный тому пример.
Одно время на первой линии располагался клуб «Скорпион». Или S-club. Его было легко обнаружить, так как перед входом в заведение были установлены фигурки скорпионов. Небольшие и больше похожие на пепельницы, но внимание привлекающие. В клубе было два маленьких зала — один для выступлений, второй для выпиваний. Впрочем, никто не запрещал выпивать и перед сценой: благо, и там стояли диванчики и столы.

ежду второй и первой линиями Васильевского острова пролегает неприметная улица Репина. Это самая узкая улица Петербурга — всего несколько метров шириной. Во времена блокады Ленинграда здесь была улица-морг: мёртвых со всей округи привозили и штабелями укладывали вдоль стен. Сейчас на улице Репина

какому-то загадочному алгоритму, расшифровав который, запросто можно овладеть самыми тайными знаниями.
Цифры первый раз появились на башне 1 мая 1994 года, когда башня стала частью арт-объекта художника Алексея Костромы. В последствии их неоднократно стирали, но они снова и снова продолжали появляться. Художник положил много сил и времени на реставрацию башни, пока в 2009 не получил несколько пуль, пару ударов ножом и удар электрошокером от своей бывшей жёны. Кострома выжил, но по городу поползли слухи, что это нападение было ничем иным, как проклятием башни…

з-за того, что местные жители слишком уж сильно пекутся о своём покое, арка, ведущая во двор, закрыта воротами с кодовым замком, однако, особо рьяные любители всего мистического, всё-таки пробираются сюда, чтобы своими глазами увидеть неказистую башенку с цифрами, написанными на кирпичах. Говорят, что чуть ли не каждую ночь цифры меняются местами, подчиненные ка

сли от «Василеостровской» свернуть направо, то, пройдя минут пять, оказываешься у здания аптеки Пеля. Эта аптека известна тем, что у неё во дворе стоит башня, в которой, по одной из городских легенд, основатель аптеки Вильгельм Пель в середине девятнадцатого века выращивал самых настоящих грифонов. Есть сведения, что один невидимый грифон до сих пор по ночам летает над Петербургом.

это самый явный, если не брать в расчет нежилой Заячий, остров нашего города.

Я благодарен этому району за солнечные дни, когда жарит так, что ноги прилипают к асфальту и от духоты не спрятаться даже в кафешках с кондиционерами, за дни, когда мелкое снежное крошево бьёт в лицо, за дни, когда оказываешься здесь случайно, за дни, когда едешь сюда по делам. Туристы ещё не нашли здесь откровенно открыточных видов, а значит здесь пока город принадлежит только его жителям. Тем, кто видит город своими глазами, а не сравнивая его с фотографиями из путеводителей.