Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм

Человек уже больше не художник: он сам стал художественным произведением

Музыка и трагический миф в одинаковой мере суть выражение дионисической способности народа и неотделимы друг от друга.

Всё существующее и справедливо и несправедливо и в обоих видах равно оправдано.
Таков твой мир! И он зовётся миром!

Здесь нужно возможно строже различать понятие сущности и понятие явления: ибо музыка по сущности своей ни в коем случае не может быть волей; как таковая она должна была быть решительно изгнана из пределов искусства, поскольку воля есть нечто неэстетическое по существу; но музыка является как воля. Ибо для выражения её явления в образах лирик пользуется всеми движениями страсти от шёпота симпатии до раскатов безумия; стремясь инстинктивно выразить музыку в аполлонических символах, он представляет себе всю природу и себя в ней лишь как вечную волю, вожделение, стремление. Но поскольку он толкует музыку в образах, сам он покоится в неподвижности морской тиши аполлонического созерцания, сколько бы ни волновалось вокруг него в напоре и порыве всё то, что он созерцает через медиум музыки. И даже когда он видит себя самого сквозь тот же медиум, его собственный образ является ему в состоянии неудовлетворённого чувства: его собственная воля, стремление, стон, ликование оказываются для него подобием, с помощью которого он толкует себе музыку. Вот в чём феномен лирика: в качестве аполлонического гения он истолковывает музыку в образе воли, между тем как сам он, вполне свободный от алчности воли, является чистым, неомрачённым оком солнца.

Чрезмерность оказывалась истиной; противоречие, в муках рождённое блаженство говорило о себе из самого сердца природы.

Метафора для подлинного поэта не риторическая фигура, но замещающий образ, который действительно носится перед ним, замещая понятия.

Ей бы следовало петь, этой новой душе, а не говорить!

И греческая весёлость позднейшего эллин

господин пессимист и боготворитель искусства, одно-единственное избранное место Вашей книги, то не лишённое красноречия место об истребителях драконов

Действительная цель прячется за образом химеры: мы простираем руки к этой последней, а природа своим обманом достигает первой.