Иисус до Евангелий. Как обрывочные воспоминания нескольких человек превратились в учение о Господе, покорившее мир

Так что историю перевернул не исторический Иисус. Ее перевернул Иисус воспоминаемый.

Несколько иначе (и весьма любопытно) выглядит воспоминание о входе в Иерусалим в Евангелии от Матфея. Здесь сказано, что этот вход стал исполнением Писания:

Скажите дочери Сионовой: вот, царь твой грядет к тебе кроткий, сидя на осле и молодом осле, сыне подъяремной.

(Мф 21:5)
Перед нами цитата из еврейских писаний (см. Ис 62:11; Зах 9:9). Но у Матфея Иисус исполняет пророчество до странного буквально. В древнееврейской поэзии строки группировались не с помощью рифм (как в привычных нам стихах), а с помощью концептуального параллелизма. Допустим, есть последовательность из двух строк: в первой строке высказывается какая-либо мысль, а во второй она же излагается другими словами (или повторяется часть первой строки с дополнительной мыслью; или здесь попытка отразить другую сторону монеты). В поэтическом плане это могло выглядеть по-разному, но это была именно поэзия, а не описательная проза.

Пророчество Захарии о царе, сидящем «на осле и молодом осле, сыне подъяремной», представляет собой именно такой параллелизм. «Осел» и «молодой осел, сын подъяремной» – это одно и то же животное. Судя по всему, Матфей не понимал, как работает параллелизм, и воспринял его буквально: решил, что речь идет о двух ослах. Соответственно, в его версии Иисус велит ученикам привести двух животных. Они слушаются, и Иисус садится верхом на обоих. Нечего и говорить, картина своеобразная!

Курьез: на протяжении веков христиане обвиняли в убийстве Иисуса «евреев» и никогда – «итальянцев.