Деревянный меч

Благодеяния плодят бессильных, неумелых, неспособных, беспомощных. Хочешь уничтожить человека — помоги ему. Разве не так?

Трудно разобрать сквозь шум человеческую речь – но куда труднее разобрать речь, в которой нет ничего человеческого.

именно здесь, между словом и предметом, и зарождалась магия.

ревущий – вспыхнул в нем самом…

Когда подлесок становится слишком густым и семена деревьев не могут упасть наземь, а застревают в кустах, может погибнуть весь лес. Тогда-то и устраивают лесники небольшой пожар. Он не может повредить вековым деревьям – языки пламени лижут мощные стволы, не нанося им сколько-нибудь ощутимого вреда, – но горит кустарник, назойливо заполонивший собой все вокруг, горит сорная трава, горят гусеницы, и прожорливые жуки, и мертвые трухлявые ветки, и всякий прочий мусор. А потом в остывшую золу падают долгожданные семена, и по весне из обновленной земли под защитой старых деревьев подымается новая поросль

Явная угроза всегда лучше неясной смутной тревоги. Тревога высасывает силы, а опасность заставляет кровь бежать по телу быстрее.

горы – это сон земли о парении в облаках

– Самая гнусная ложь – это ложь с помощью правды. Ложь была не в том, что он сказал, а в том, как он это сказал, кому, а главное – зачем.

– Благодеяния плодят бессильных, неумелых, неспособных, беспомощных. Хочешь уничтожить человека – помоги ему.

Чем быстрее следуют одна за другой первые удачи, тем раньше наступает пора закреплять и разрабатывать достигнутое. Продвижение вперед замедляется неизбежно. Ученику начинает казаться, что он застрял, что он топчется на месте, а то и пятится назад, что уже усвоенное волшебным образом изымается из памяти. На самом деле оно лишь перемещается из памяти ума в память тела и из понятного становится привычным. У одних эта пора тянется мучительно долго, у других пролетает почти незаметно, но тяжела она для всех без исключения

— По-настоящему ты их и тогда не винил, — предположил Наоки в ответ на недоумение Кенета. — Даже странно, что ты ушел из дома.

Кенет пожал плечами.

— Сам не знаю, — угрюмо ответил он. — Наверное, я просто устал их понимать, вот и ушел.