Женщины гребут на север. Дары возраста

Неизменными остались лишь перемены, происходящие во Вселенной.

«Я тоже когда-то была молодой»

Одряхлевшее тело
Страх перед собственной старостью заставляет испытывать страх перед старыми людьми и отвергать их, и этот страх сам себя подпитывает. В западном обществе этот замкнутый круг страха существует уже долгие-долгие годы

У многих пожилых людей потерян контакт с молодежью, а у молодых людей — со старшим поколением. Это плачевно и для конкретных людей, и для семей, и для культуры в целом. Когда разные поколения взаимодействуют, культура расцветает. Разные возрастные группы вдохновляют друг друга и обмениваются энергией. Осознав эту связь, мы начинаем ценить то хорошее, что способны предложить. Иначе останемся в плену стереотипных историй, распространенных в нашем обществе, и значительная часть потенциала будет растрачена впустую

Быть теоретически счастливой так же нереально, как теоретически переживать оргазм

Все великие истины парадоксальны. Мы живем вместе с другими людьми и одиноко. Время — все и ничего. Жизнь радостна и трагична. Мыс Доброй Надежды и мыс Штормов — одно и то же место, в буквальном смысле слова и образно говоря.

В студенческие годы я с трудом продиралась сквозь хитросплетения романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго» с множеством героев, которые носили трудно произносимые русские имена. Но я написала для себя шпаргалку с именами и прозвищами, и с этого момента «Доктор Живаго» очаровал меня. Я делала подчеркивания почти на каждой странице и выписывала множество цитат, чтобы выучить их наизусть. Последние несколько лет я занималась перечитыванием любимых классических произведений, многие из которых прочла впервые несколько десятков лет назад. Когда в прошлом году я опять взяла в руки книгу Пастернака, поняла, что она сформировала мой образ жизни.

Доктор Живаго был хорошим человеком, который жил в страшном месте в страшные времена. Он стремился делать всем добро, предлагая свою помощь, независимо от обстоятельств, испытывал сострадание и любовь ко всему, особенно к семье, книгам и всему живому. И был искренне благодарен за то доброе и хорошее, что делали ему другие. Но, что важнее и что произвело на меня самое сильное впечатление, он стремился к красоте.

Съежившись в холодном вагоне, голодный и измученный, по дороге домой с Первой мировой войны он вспоминал аромат цветущей липы. В конце романа Живаго медленно едет по Москве, чтобы начать очередной прием больных, и у него происходит сердечный приступ. А он не может оторвать глаз от дамы в сиреневом платье, которая идет по тротуару.

Пастернак научил меня всегда находить место и время для восхищения красотой. Даже в трудные времена нужно стремиться к таким моментам. Это знание явилось для меня спасительным, став неотъемлемой частью моей личности. Вероятно, это мой самый эффективный инструмент выживания.

Самое серьезное испытание для нас — научиться справляться с гневом, накопившимся за десятилетия. Мы принадлежим к очень патриархальной культуре, воспитание заставляет нас скрывать его и всю жизнь улыбаться, улыбаться, улыбаться… Становясь жертвами насилия или пытаясь успокоить мужчин, которые нас критикуют, мы загоняем гнев глубоко внутрь, и он там копится. Женщинам нашего поколения испытывать гнев особенно трудно: «истинным леди» это не к лицу.

Научиться жить просто так же сложно, как четко излагать мысли в письменной форме.

для нас нет мелочей, на которые не стоит обращать внимание.