ru
Валерий Дёмин

Андрей Белый

Értesítsen, ha a könyv hozzá lesz adva
Ennek a könyvnek az olvasásához töltsön fel EPUB vagy FB2 formátumú fájlt a Bookmate-re. Hogyan tölthetek fel egy könyvet?
  • Мария Зильбербургidézett8 évvel ezelőtt
    Космический ритм Вселенной А. Белый чувствовал как никто другой, и уникальный дар этот обнаружился и развился в нем с раннего детства. Вселенскую временную ритмику он улавливал и в «застывших» стихотворных строках, совершенно справедливо полагая, что в них отображены числовые законы Мироздания, поддающиеся не только расшифровке и рациональному объяснению, но и целенаправленному, сознательному использованию в поэтическом творчестве. Эти идеи он внедрял в собственной практике и преподавании ритмики, в многочисленных печатных работах и устных выступлениях. В конечном итоге его размышления на эту тему получили свое систематизированное отражение в написанной чуть позже специальной монографии «Ритм как диалектика» (М., 1929). В полном соответствии с духом эпохи он видел в космической ритмике сущность четвертого измерения пространственно-временного континуума, коим выступает время.
    Подобный подход сближал его с античным пифагорейством (величайший мыслитель древности – Пифагор – как известно, учил: число правит миром, а в основе Вселенной заложены музыкальные ритмы). В Новое время пифагорейская концепция вдохновила Кеплера, учившего, что вычисленные им эллиптические орбиты планет отражают музыкальную ритмику Космоса. А. Белый и сам признавал (все в том же письме Иванову-Разумнику): «Пифагорейские тенденции к ритму, к гармонии сфер и в древнем мире, и в эпоху Возрождения, и ныне (выделено мной. – В. Д.)… <…> бросают в лоб широчайшие перспективы». И, исходя из этого, провозглашал: «Я хочу быть пифагорейцем!» Он им и стал. Впрочем, космизм Белого всегда носил пифагорейский оттенок. В поэме «Первое свидание» о становлении своего философского мировоззрения он писал: «Мне музыкальный звукоряд / Отображает Мирозданье…» Это и есть чисто пифагорейский подход к пониманию сущности Вселенной.
    Раньше Белый сосредоточивался в основном на первоматерии, охваченной космическими вихрями и слитой со вселенским духом. Теперь же его космистское миропонимание дополнилось строгим математическим анализом числовых, метрических и музыкально-ритмических закономерностей Макро– и Микрокосма, находящихся в неразрывном единстве. С этой точки зрения числовые законы мироздания, преломляясь через сознание человека-творца, проявляются в стихотворных и прозаических формах и ритмах, в музыкальной гармонии и благозвучии, танцевальной пластике и эстетически оформленных жестах, в эвритмии (как говорили антропософы) – ритмизации, имеющей глубинную космическую природу, основанной на взаимодействии «физического», «эфирного» и «астрального» тел, другими словами – всюду, где являет свою ноосферную мудрость высший Космический Разум.
    Одним из устоев пифагорейского учения является принцип калокагатии (единства нравственного и эстетического = «благолепия»), также ставший основополагающим в мировоззрении Белого. Вот что по данному поводу пишет в своих воспоминаниях о муже К. Н. Васильева-Бугаева: «У Б. Н. был жизненный идеал человека, заветный и тайно хранимый. Он открыл его мне не сразу, а только после нескольких лет близости, в одну из тихих интимных минут; и назвал его греческим словом kalos k'agathos (kalos kai agathos) – прекрасный и добрый или kalokagathos – прекрасно-добрый (благой), в одно слово, как оно звучало для греков.
    Этот утерянный ныне эпитет показывает, что они умели еще не отделять красоту от добра и воспринимать их синтетически, одновременно, как внешнюю и внутреннюю сторону явлений.
    В нашем сознании эти понятия разделились. И разделение произошло так давно и утвердилось так прочно, что теперь уже трудно представить себе их конкретную связанность. Их синтез утрачен. И как бы нет уже органа для восприятия того невыразимого качества, которое возникает от живого, жизненного соединения этих двух принципов.
  • Мария Зильбербургidézett8 évvel ezelőtt
    Постепенно Ася превратилась для бывшего мужа в «тень теней»:
    Ты – тень теней…
    Тебя не назову.
    Твое лицо —
    Холодное и злое…
    Плыву туда – за дымку дней – зову,
    За дымкой дней, – нет, не Тебя: былое, —
    Которое я рву
    (в который раз),
    Которое, – в который
    Раз восходит, —
    Которое, – в который раз алмаз —
    Алмаз звезды, звезды любви, низводит.
  • Мария Зильбербургidézett8 évvel ezelőtt
    Владиславу Ходасевичу в ответ на его просьбу рассказать о смерти и похоронах Блока Белый написал: «<…> Эта смерть для меня – роковой часов бой: чувствую, что часть меня самого ушла с ним. Ведь вот: не видались, почти не говорили, а просто „бытие“ Блока на физическом плане было для меня, как орган зрения или слуха; это чувствую теперь. Можно и слепым прожить. Слепые или умирают или просветляются внутренно: вот и стукнуло мне его смертью: пробудись или умри, начнись или кончись. И встает: „быть или не быть“.
    Когда, душа, просилась ты
    Погибнуть, иль любить…
    Дельвиг
    И душа просит: любви или гибели; настоящей человеческой, гуманной жизни, иль смерти. Орангутангом душа жить не может. И смерть Блока для меня это зов „погибнуть иль любить“. Он был поэтом, т. е. человеком вполне; стало быть: поэтом любви (не в пошлом смысле)… Эта смерть – первый удар колокола: „поминального“, или „благовестящего“. Мы все, как люди вполне, „на роковой стоим очереди“: „погибнуть, иль… любить“. Душой с Вами. Б. Бугаев».
    И еще высказался о значении Блока для России кратко и ёмко, перефразировав известную блоковскую строчку – «Мы дети страшных лет России»: ни один из поэтов-современников не был сыном ВСЕЙ РОССИИ; их можно назвать выразителями идеологии групп, сфер, классов, один Блок – поэт ЦЕЛОЙ РОССИИ. Эта мысль прозвучала и на заседании Вольфилы 28 августа 1921 года, посвященном памяти Александра Блока. Большой зал Русского географического общества был переполнен. Народ запрудил Демидовский (ныне – Гривцов) переулок. Все, кому не досталось пригласительных билетов, остались стоять до конца заседания, выражая тем самым преклонение перед поэтом, умершим в самом расцвете творческих сил. Мать Блока Александра Андреевна и вдова Любовь Дмитриевна, обе – в траурных одеждах, сидели в первом ряду. Выступлений было не много, но все – с глубочайшим смыслом и подтекстом.
fb2epub
Húzza és ejtse ide a fájljait (egyszerre maximum 5-öt)