Ночные кошмары и фантастические видения (повести и рассказы)

Но ты должен помнить, что время не принадлежит тебе – ты принадлежишь времени. Оно движется вместе с тобой с одинаковой скоростью каждую секунду каждого дня. Ему в высшей степени наплевать на тебя

зачем Богу вообще понадобилось создавать живых и думающих существ. Если Богу требовалось что-то, на что он мог помочиться, то почему бы ему не создать ореховые кусты и ограничиться этим? А он создал людей вроде бедного старого Джонни Бринкмайера, так долго умиравшего от рака костного мозга в прошлом году.

– Ты чертовски забавный парень, Клайви, – сказал дедушка. – У меня шестнадцать внуков, и только двое из них, мне кажется, годятся на что-нибудь. Ты один из них, правда, не первый, – но ты единственный, от разговора с которым я смеюсь так, что у меня болят яйца.

Он был не только евреем, но и электриком, а на островах существовало мнение, неофициальное, но твердое, что лучше электриков-евреев в природе не бывает.

– А почему бы и нет? Ведь есть город Только Правд или Будет Хуже в штате Нью-Мексико, Сухая Акула в Неваде и Сношение в Пенсильвании

иногда можно избавиться от преследования призраков, гоняющихся за тобой всю жизнь, если соберешься с духом и встретишься с ними лицом к лицу.

Гитарист предложил ему на выбор: играть на инструменте заболевшего бас-гитариста или он лично засунет эту гитару ему в задницу грифом до пятого лада.

Моя мать любила говорить: «Если нельзя что-то исправить, с этим приходится мириться»

Он ненавидел черных и евреев, считал, что нам нужно сбросить на Россию водородные бомбы и стереть ее с лица земли еще до того, как она сделает это с нами. Почему бы и нет? – говорил он. Он относил всех их к той части человечества, которую называл «не достигшей человеческого уровня». Для него это были евреи, чернокожие, итальянцы, индейцы и все, чьи семьи не проводят лето на берегу океана.

Она походила скорее на мешок с зерном, чем на женщину, – невероятно широкие бедра и почти мальчишеская грудь. На абсурдно тонкой шее была насажена уродливо большая голова, словно странный бледный подсолнух. Ее щеки словно тесто свисали вниз, губы походили на полоски ливерной колбасы, а лицо всегда казалось неподвижным и бесстрастным, словно полная луна зимней ночью. Даже в феврале под мышками ее платьев расплывались огромные темные пятна, и от нее исходил неприятный влажный запах пота.