Нейросеть

— Я ничего не помню, — оборвал я зло, и от моего голоса вздрогнула земля. — Вы лишили меня этого!
— Прости. — Он опустил голову. Добавил упрямо: — В молодости у нас у всех нет компромиссов. Если мы любим, то до гроба, если ненавидим — насмерть! Есть только шедевры и мусор, злодеи и гении, свет и тьма… но мы взрослеем, Женька. Мы учимся находить компромиссы…
— И ты туда же? Компромиссы… Вы учитесь бежать от проблем!
— Мы учимся не допускать ошибок, — поправил он мягко. — И учимся их исправлять. Особенно тяжело — исправлять…
Я понял, на что он намекает. Понял и почувствовал, как кривая усмешка корежит мои губы.
— То есть твоя попытка убить меня во второй раз — попытка исправить ошибку?
Он опустил глаза и промолчал.
— Хорошо же вы научились исправлять ошибки!
— Женя…
— Что?! Меня не до конца убили в первый раз, значит, нужно убить снова!?

Распластанный на полу перед выбитой дверью, Макс не шевелится. Под брюхом рыжего пса красная лужа, шерсть на спине свалявшаяся от крови вокруг ран. От сквозных выстрелов брызги крови даже на стене, там же несколько отверстий в бетоне. Глаза Макса закрыты.
Та злоба, что я искал в себе минуту назад, внезапно захлестывает с таким остервенением, что я теряю сознание. Атомная вспышка чистой, бесчеловечной ненависти выжигает разум.
Кто-то во мне рычит так, что я вскакиваю. Ближайший ко мне солдат пытается остановить, но даже в тяжелом скафандре не выдерживает атаки и впечатывается в стену. Двое других подлетают с боков, закрывая проход в прихожую. Я бью, не видя ничего вокруг. Брызгает кровь, когда кулаки ударяют в стальную броню. Боли нет, и я не останавливаю удары. Солдаты отступают под напором, я готов рвать их на части. Только дайте мне сорвать броню, я буду грызть сволочей, тварей!

Подобно тому как молоко окрашивает воду, так и мою кровь зачерняет злоба. На себя — за то, что не сориентировался вовремя? На «мясника», испортившего мне жизнь? На предателя? На жизнь с ее законами джунглей? Все равно! Для ненависти безразлично, на кого изливать яд