Виражи чужого мира

некоторые люди хорошее отношение воспринимают как слабость.

самые мерзкие отношения между людьми, это когда одному позволено все, а другому – ничего. И неважно, кто это люди – супруги, родственники или друзья.

Найкарт, — неподдельно изумилась я, — да откуда же мне знать? Я вообще не знаю, как повернется завтра моя жизнь. И полюблю ли я когда-нибудь кого-то — или нет. Точно знаю лишь одно… смазливой внешности и привычки совершать безрассудные поступки недостаточно, чтоб понравиться мне.
Он думал минут пять, я уже начала сомневаться, не слишком ли резко с ним обошлась, но эвин все же на что-то отважился. С минуту смотрел на меня изучающим взглядом, в котором сквозь тоску светилась непонятная решимость, потом встал с места и направился к двери. У самого порога обернулся, посмотрел еще раз, коротко и печально и сказал:
— Хорошо… я буду ждать.
Потом с грацией рыси одним прыжком пересек коридор, взлетел на подоконник, распахнул окно и выпрыгнул в ночь. Прямо на каменное крыльцо с коваными перилами! Ахнув от неожиданности и страха, я кинулась следом. Перевесилась через подоконник, силясь рассмотреть хоть что-то в темноте, и тут внезапно сами собой решились сразу две волновавшие меня загадки. Куда исчез днем смотревший в окно незнакомец, и как Найкарт оказался в доме. Внизу, всего в метре от подоконника, темнел прямоугольник нависающего над крыльцом козырька.
А в следующий момент крепкие руки на миг стиснули мои плечи, и волосы шевельнуло горячее дыхание.
— Спасибо… милая, теперь я знаю… что у меня есть шанс.
И, не успела я даже рот открыть, как он отпрянул, присел и мягко спрыгнул вниз.
— Негодяй, — возмущенно рычала я, захлопывая окно и нервно пытаясь нащупать задвижку.
А потом кое-

совершенно немыслимом количестве. А потом перевела взгляд на Найкарта, застывшего с невероятно самодовольной рожей, и не удержалась от ехидного вопроса:
— У вас новый год или ты ограбил Али-Бабу и пришел похвастаться?
— Таресса… — неверяще смотрел блондин, как я освобождаю одно кресло от металлома и усаживаюсь поудобнее, — это все тебе.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я, — но не стоило так беспокоиться, я это не возьму.
— Почему?! — Да неужели он оскорбился?
— Не хочу.
Коротко обронила я, не желая уточнять, чего именно не хочу, получить эту кучу золота или отвечать на его глупый

отпустил, – немедленно отрезала я, – а во-вторых, когда скачешь впереди, совершенно непонятно, что там орут сзади. И кому именно. Не веришь, поставь эксперимент.
– Идем, – нахмурился Терезис и поволок меня вперед, но через пару шагов все же отпустил мою руку и сварливо добавил: – Ты же не умеешь ездить на лошади, а вдруг бы упала?
А откуда он, интересно, взял, что я не умею ездить на лошади? И вообще, почему ведет себя как-то слишком… по-собственнически, что ли.
– Терезис, а, Терезис? – примирительно позвала я, пройдя несколько шагов и сообразив, что глупо из-за ерунды ссориться с единственным человеком, которого я тут знаю и который относится ко мне более-менее дружелюбно. – Ну, извини, я правда не расслышала, а еще лошадка так хотела победить, наверное, знала про яблоко.
– Ты не понимаешь, я же за тебя волновался, – помолчав еще немного, обиженно буркнул он.
– Да понимаю, но меня пастухи в казахских степях еще в детстве научили скакать на неоседланных конях. И лошади наши немного выше.
– Этого про тебя никто не знал… – буркнул маг расстроенно, осекся и резко смолк.
Молчала и я, понимая, что больше он сейчас все равно ничего не скажет. И что мне еще копать и копать, пока я доберусь до разгадки всех тайн.
Так, молча, мы и дошли до высокой башни, стоящей посреди площади. И только подойдя вплотную, я поняла, что называть это сооружение башней неверно. Это было нечто вроде храма, но шестиугольного и высокого, этажей на пять. Венчал его купол, и именно на вершине купола были те странные блестящие флюгера, сверкание которых было видно издалека. К двери храма вело несколько ступеней, спускавшихся веером, и Терезис велел мне подождать на этих ступеньках, а сам пошел внутрь.
Прошло минут десять; я за это время успела рассмотреть разноплановые здания, разбросанные по территории крепости и окруженные деревьями, кустами и клумбами, и заскучать

дуракам и умникам недоделанные вещи не показывают

И в этом была полностью заслуга моего папы, который всегда говорил, что злость уму не приятель.

Огромные волны несли потерявший управление корабль в неизвестном направлении.

– Красиво врешь,

– Если ты сейчас скажешь, что это чужой мир, а я попаданка, – плюну в рожу.