Свобода или смерть: трагикомическая фантазия (сборник)

Дантес Он был красив как сто чертей, Имел любовниц всех мастей, Любил животных и детей И был со всеми мил… Да полно, так ли уж права Была жестокая молва, Швырнув во след ему слова: «Он Пушкина убил!» Он навсегда покинул свет, И табаком засыпал след, И даже плащ сменил на плед, Чтоб мир о нем забыл… Но где б он ни был — тут и там При нем стихал ребячий гам И дети спрашивали: «Мам, Он Пушкина убил?» Как говорится, все течет, Любая память есть почет, И потому — на кой нам черт Гадать, каким он был?.. Да нам плевать, каким он был, Какую музыку любил, Какого сорта кофий пил, — Он Пушкина убил!

В пятнадцать лет, продутый на ветру

В пятнадцать лет, продутый на ветру
Газетных и товарищеских мнений,
Я думал: окажись, что я не гений, —
Я в тот же миг от ужаса умру!..

Садясь за стол, я чувствовал в себе
Святую безоглядную отвагу,
И я марал чернилами бумагу,
Как будто побеждал ее в борьбе!

Когда судьба пробила тридцать семь
И брезжило бесславных тридцать восемь,
Мне чудилось — трагическая осень
Мне на чело накладывает сень.

Но, точно вызов в суд или в собес,
К стеклу прижался желтый лист осенний
И я прочел на бланке: ты не гений! —
Коротенькую весточку с небес.

Я выглянул в окошко — ну нельзя ж,
Чтоб в этот час, чтоб в этот миг ухода
Нисколько не испортилась погода,
Ничуть не перестроился пейзаж!

Все было прежним. Лужа на крыльце.
Привычный контур мусорного бака.
И у забора писала собака
С застенчивой улыбкой на лице.

Все так же тупо пятился в окно
Знакомый голубь, важный и жеманный…
…И жизнь не перестала быть желанной
От страшного прозренья моего!..

1984

Ничего, что я один,
Ничего, что я напился,
Где-то я необходим,
Только адрес позабылся.