Земля волшебника

Он повел их вниз по лестнице куда-то в самые недра Антарктики. Может, он, как Антисанта Южного полюса, хочет показать им шахту, где эльфы добывают антирождественский уголь?
Квентин молился всем известным ему богам, как живым, так и мертвым, чтобы дело оказалось не в сексе.

Всему когда-нибудь приходит конец, кроме разве что вирусов эболы и психопатов. Они-то вечные.

Выждав приличную паузу, он сказал:
– Если я молчу, это еще не значит, что я не испытываю шока и глубокого сожаления. Потому и молчу, что испытываю.

Смерть – это экзистенциальная катастрофа, прореха в мягкой обшивке, которой человечество защищается от беспощадной вселенной.

Во всех мифологиях говорится одно и то же: гибнущий мир может оживить только смерть его бога.

Может, где-то под стеклом хранится большой альпийский рог с табличкой: «В случае Рагнарёка разбить стекло и взять ми-бемоль».

Нафиг любовь, нафиг брак, нафиг детей, нафиг секс.

Хорошо побыть чудовищем хоть раз в жизни. Сдохни, эгоист несчастный, трус, старый козел. Умри, чтобы мы могли жить.

В трех-четырех местах одной книги недоставало, и один ее сосед преклонял голову к другому, будто в трауре по отсутствующей подруге.

Держался он, в отличие от Эмбера, небрежно, юмористически, с легким оттенком женственности. Если бы он вздумал одеться, то носил бы галстук-бабочку и лиловый жилет.