Третья штанина (сборник)

– Но ведь Достоевскому не нужно было материться. Толстому не нужно было материться, – ответил он.
У Толстого и получалось-то не особо, говорю. Но и дело ведь совсем не в этом. Какая разница: материться – не материться. И то и другое может быть хорошо. Единственное, что имеет значение, чтобы было интересно.

Люди только и делают, что болеют и страдают. Изобретают с полсотни новых болезней каждый год.

Да нет же, просто хочется отсюда куда-нибудь, в Москву, в Грецию, в Индию, в Задницу, только бы туда, где нас нет.

– Ты когда уезжаешь? Ты придешь еще? – спросила она.
Я ответил, что приду. Но это все пахло долгой счастливой жизнью, и я не осмелился.

Нужно было уезжать отсюда, жить в чужом городе без гроша в кармане, чтобы впустить в себя целый мир.

Да ничего я не слышу. Я слышу только, как другие говорят вам то, что вам хочется, вместо того чтобы сказать, какой это все бред.

Только нужно немного денег на первое время. Потом-то, понятное дело, я разбогатею. Мое изобретение – очки для куннилингуса – принесет мне много денег.

Зима застала меня врасплох, как всегда, напомнила о времени.

Всех женщин убить срочно.

Бирже труда нет дела до моих мыслей, до моих стихов, до яркого пламени, до пожара моей души, нет дела до работы моего интеллекта, поэтому в гробу я видел ее в белых тапочках.