Призраки оперы (сборник)

Странно, что люди, которых мы знали в прошлом, тоже меняются с годами, а не застывают, как нам бы того хотелось, в знакомом и неизменном виде. Это открытие вызывает желание запихнуть давно не виданного знакомца в прежний образ: уж лучше вообще не встречаться, чем наблюдать перемены!

– Но в опере всегда так, – спорила Изольда. – Страсть и смерть, иначе – оперетта. Или обычная жизнь.

сильный смех и сильные рыдания превращают лицо человека в одну и ту же маску

С ненавистью и любовью всегда можно что-нибудь сделать, но против презрения человек бессилен.

Любовь – обертка, в которую каждый может спрятать все, что пожелает.

Валя чувствовала не только сильную слабость, но и слабую силу.

Болезненная инъекция Достоевского. Долгая питательная капельница с Томасом Манном (особенно хорошо помогал «Доктор Фаустус»). Успокоительный сбор из Мюриэл Спарк, Амоса Тутуолы и Петера Хандке. Чехов в мелкой таблетированной форме.

Такой вот брак у них получился, дружелюбный,

Дар, доставшийся Согрину, так и не превратился в талант, и к старости от него уцелели обрывки и лохмотья

Согрин полагал, что Татьяна не слишком располнела, хотя, если честно, ему было все равно.
Картина важнее рамы.