Сосуд и зеркало. Развитие эмоционального ресурса личности в психотерапии

Только клиент, сотрудничающий в осмысленном исследовании, способен постичь свою внутреннюю истину

Символ спирали известен с древнейших времен. Спираль – это плоская кривая, которая образует ряд оборотов вокруг точки или оси. Сочетая в себе форму круга и импульс к движению, она становится символом хода времени, цикличности ритмов, сезонов года, круговорота солнца с его рассветом и закатом, фаз «роста» и «старения» луны, ритма дыхания и самой жизни. Спираль как плавная бесконечная линия указывает на непрерывность движения.

«Трансцендентная функция проявляется как свойство соединенных противоположностей… Сознание непрерывно расширяется вследствие конфронтации с бывшими прежде бессознательными содержаниями или, чтобы быть точнее, могло бы расширяться, если взяло бы на себя труд интегрировать их… Трансцендентная функция – это способ добиться освобождения своими силами и обрести мужество быть собой» (Юнг К. Г., 1997б, с. 310–312).

«Грустная же истина заключается в том, что реальная жизнь полна неумолимо действующих противоположностей: день сменяется ночью, рождение – смертью, счастье – горем, а добро – злом. И мы не можем даже быть уверены в победе одного над другим – в том, что добро осилит зло, а радость превзойдет боль. Жизнь – это поле битвы. Так всегда было и будет, а если нет, то жизнь прекратится» (Юнг К. Г. с соавт., 1997, с. 83).

«Психотерапия там, где перекрывается пространство игры пациента и пространство игры терапевта» (Винникотт Д., 2002, с. 73).

страдая из-за отсутствия права на существование. В его представлении по-настоящему счастливый человек живет без огорчений и невзгод, фрустраций и тревог, которые кажутся ему непереносимыми и несовместимыми с ощущением счастья. А кто-то, разглядывая внутреннюю пустоту, пытается уловить ее совершенное качество, но от этого она не становится заполненной значением и смыслом. Варианты различны, но в любом случае такой человек не чувствует полноты и насыщенности в своей душе и протекающей жизни. Он постоянно задается вопросами: «Ну что со мной не так? Почему мне так плохо самому с собой? Когда же, наконец, я начну жить?»

Возможно и так, что он отказывается от любых достижений во внешнем мире, боясь неудач, и оправдывает ничегонеделание фантазией о собственном превосходстве. Или же, если жизнь не складывается, он убеждается в своей полной ничтожности и никчемности, считает, что находится на краю жизни,

Возвратимся к ранним взаимоотношениям матери и ребенка. Во все времена матери любили, ласкали и лелеяли младенцев. Стремление к взаимной привязанности у ребенка и матери – глубокая потребность, существующая на протяжении многих веков. Она имеет настолько древние корни, что является архетипической, ее воплощение можно увидеть в религии и мифах, легендах и сказках, в образах любящих богинь-матерей и божественных младенцев. В стихах и балладах поэты воспевали материнскую кротость и прелесть улыбки ребенка. Удовлетворение потребности в привязанности не только обеспечивает физическое выживание ребенку, но и служит залогом позитивного отношения к себе и другим людям, к внутреннему и внешнему миру на протяжении всего жизненного пути человека.

В случае неблагополучного детства, если потребность ребенка в материнской любви не находит отклика, негативные эмоции перегружают его, а неудачный опыт как бы держит «в плену». Это также означает, что, став взрослым, такой человек враждебно или с сомнениями воспринимает жизнь, людей и даже собственный внутренний мир. Он ощущает свое внутреннее уничижение и, совершив пустяковый проступок, не в силах избавиться от чувства вины. В случае социального успеха, значительных достижений, он не может испытать удовлетворение и гордость, поскольку внутри него звучит недовольство собой, например в словах «это недостаточно хорошо, надо лучше». Поиск совершенства становится недостижимой мечтой, и на этом пути нет передышек для радости. Имея хорошую семью, он все же не может в глубине души увидеть и принять теплое заботливое отношение близких людей.

Психологическое исцеление остается таинством. Пожалуй, самая большая цель, которая возможна в отношении клиента, заключается вовсе не в том, чтобы он стал соответствовать представлениям терапевта, пусть даже самой прекрасной его идее, а в том, чтобы клиент позволил себе стать тем человеком, какой он есть внутри себя. Преисполненность терапевта желанием излечить или оказать влияние, увлеченность иллюзией понимания, основанной на теории, могут действовать против той открытости по отношению к индивидуальности клиента, которая оказывается центральным моментом психотерапии, сердцем процесса роста и развития клиента согласно собственному потенциалу.

Неисследованные нежелательные чувства и паттерны мы обречены повторять.