Великое однообразие любви

Когда остаешься один – это полдень! это полдень, полдень, когда голос устремляется в зенит, и ось, по которой он движется, пряма и странна, как любое слово, которое произнесено одним, без других.
Это полдень, когда нет тени, когда смешно даже думать о том, что поэзия следует за тобой. Нет никакой поэзии в этот час. В этот час пусто.
То ли дело ночью, когда ты скрыт или когда ты крадешься, чтобы вырвать глаза ночи, чтобы она не видела твоих слов… И потому, когда ты вошел в поле полдня и перестал отбрасывать тень, за которой боги могли бы утаить свой помысел, – пропадает необходимость всякого праздного размышления, исчезает потребность лукавой игры, проигрыш в которой или выигрыш неминуемо ведет ко лжи, ибо любое слово, сказанное о себе или о других, ступающих по тому же пути, что и ты, любое свидетельство не есть истинно.

Близость сна – воистину блаженная участь,
Удел – недоступный богам.

Каждый год прорастает зерно,
а земля исполнена веры.

А ты смотришь в воду и видишь,
как необычайно проста природа материи.

иглы зрачков
пронизывают пелену описания
и пропадают в пыли

Но получается вовсе не это.
Выходит совсем другое –
Блещут спицы, вращаясь обратно,
Не оставляйте меня – поднимается голос,
Не отнимайте этой ненужной дороги,
Дайте взглянуть лишь на вас, бегущих
где-то у неба.
Увижу и хватит.

Нет, то не боль – я бормочу – не страх,
не сожаленье нисходит в души к нам,
Но сумрачная горечь неизреченной и простой любви.
А вот опять – коры плетенье, корни, спускается
перо
И, стоя тихо,
Будто в оправданье, ты закричишь внезапно:

Слишком много для нас небес распахнуто весной!

Раздвигается мир до пределов, доселе
неведомых
ни нам, ни ему самому

долгие белые лестницы
белые улицы
на ветке белое платье
девушка забавляется с лягушонком
выцветшие рукава
пустые
белые
лестницы
ступени гулкие
цепи следов
воскресение
полдень

две руки, заведенные за затылок
беззащитность подмышек
вечер одевает тебя в плавное пламя свечи
гость запоздалый
укрою тебя на груди в полнолунье великое –
ночь да ночь!
может и впрямь тепло наших душ растопить льды способно?
может и впрямь наши тела –
две могучих сосны?
голуби
влажная глина их голосов под перстами
зари обретает форму вычурного
ожерелья
воздух апреля смывает с век твоих
гарь февральских видений