Два спальных места в Риме

Она была счастлива, и он, ревнуя ее к этому счастью, снова заколебался, стоит ли им расставаться.

Ее лицо, расставшееся с напряжением надежды, разгладилось, жесты приобрели порхающую иронию молодости; она стала до исступления внимательной ко всему вокруг.

Дорогой, я знаю, в чем наша проблема. Я — классицизм, ты — барокко»

полагается испытывать счастье.

Это Рим, дорогой. Здесь полага

Наверное. Один раз даже крикнул: «Оставь меня в покое!»

что она, привычная к меду и желчи в одной пилюле,

Раз этой поездке предстояло стать убийственной или целительной (так звучал, уже в десятый раз, их лозунг)

все же ему было приятно делать приятное ей.

Из всего того, что она ему когда-либо говорила, это признание осталось самым откровенным, глубже других осветило то ее тайное женское естество, до которого он никогда не мог добраться и в конце концов устал добираться.